Некоторые из беззаботных островитян уже расстелили свои полотенца в ряд на белых песчаных дюнах у самого края воды, под голубым небом. Песок под их спинами был горячим, но свежий бриз с пролива приносил прохладу. Мелкие волны лизали берег прямо у ног. Начинался прилив, и местные знали, что скоро им придется передвинуться подальше от воды, но эти мгновения середины октябрьского дня были слишком прекрасны, чтобы их прервать.. Гранитные выступы мыса склонялись в сторону пролива, защищая белый полумесяц пляжа от высоких океанских волн. Крики чаек доносились от скального островка, где были их гнездовья. Умевшие рисовать, говорят, даже плавали туда на лодке, чтобы делать эскизы птенцов, ожидающих, когда родители принесут им корм. Такое место по праву могло бы считаться райским курортом и одним из самых желанных мест отдыха у жителей. Чистейший белые пляж, тропические заросли, яркие зеленые леса, вулканы притягивали бы сюда многих искушенных туристов, кабы дружелюбная атмосфера. Теплый ласковый океан, покачивающее на своих волнах купающихся может тоже восприниматься по разному. Все индивидуально. Кому-то нравилось это ощущение легкости в теле, которое дает стихия, кто-то в восторге от прозрачности воды, потому что видно дно на несколько футов в глубину, или же женские ножки, шевелящиеся под водою. На фоне играет незатейливая музыка по какой-то радиостанции и кому-то это место кажется раем, а кому-то просто наплевать. Все, имеющие разума несколько больше, чем у рыбки из аквариума, по своему воспринимают и океан, и пляж, и происходящее. Тем более, что каждый на этой локации занимается своим делом, хотя все вместе называют это... как же? Как назвать место, где все еще было тепло и солнечно, бары только то и делали, что разливали бухло и считали баксы, правда, не от туристов,  танцы, музыка, венки из цветов, и конечно же краткосрочные, нет, не курортные, но наверное, пляжные романы. Вот, кстати, симпатичный носик сморщился, едва девушка выдавила на ладошки чуть-чуть крема для загара и прошлась им по своим длинные точенным ножкам. Да детка, наконец то ты можешь расслабиться. Джерри уже представил, как там высматриваешь сначала свободное место, потом зонтик, лежанку, хорошо, если всё это еще возможно взять напрокат. Или приходится искать из того что есть. А может, прикупить ещё пару полотенец чтобы, если уж валяться, то не на земле. И как-то подозрительно поглядывает на остальных, как говорят психологи, синдром военного. Хотя никто не помышляет о том чтобы сделать тебе что-то не так. Да и мускулистый парень с красивой девушкой на пляжах не редкость. И Такер думает о том, как здесь тесно, иногда приходится перешагивать через загорающих, да и пляжи из местных казались чем-то, чего Такер еще не знал. Хотя, как ему это узнать, он не на машине, и не на мотоцикле, на котором классно рассекать воздух, но он лишён много чего романтичного. К примеру, ночью запастись попкорном, откинуть верх и смотреть кино из автомобиля, сидя на передних сидениях. Хотя, с другой стороны, что может помешать смотреть с мотоцикла. Джерри так думал. Не-а, если и был бы мотоцикл, то мотоцикл, то его будут собирать под его присмотром... возможно. пляж заполнялся отдыхающими, которые укладывались на свои полотенца и напитывались теплом под горячими лучами  тропического солнца, пронзительными воплями чаек и тихий шелест волн, набегающих на песок. Хрупкая золотоволосая девушка лежала на песке и, мечтательно улыбаясь, смотрела в склонившееся над ней лицо такого же светловолосого юноши. А он не сводил с нее влюбленного взгляда, и с его губ срывались нежные слова. Океан и морской соленый ветер, играющий с волосами, приятно щекочет лицо. Кожу немного обжигает от лучей солнца, но девушку спасает смуглая кожа. Идеальный день в идеальном месте. Немного отдохнуть от городской суеты, посмотреть на красоту природы, сделать сногсшибательные фотографии, подрумянить цвет лица и пропитаться морской солью – вот тот самым минимум, который запланирован многими. Да, все идет прекрасно с самого раннего утра и ровно до середины дня, пока Джерри не отправился к раздевалке, чтобы переодеться. Но, кажется, и  ее хватает, чтобы перечеркнуть все то хорошее, что происходило ранее. Такер захватил с собой книгу, которую собирался дочитать в течение месяца, да так и не собрался. В городе на чтение совсем не оставалось времени – приходилось контролировать бьющую через край энергию бойцов, одновременно вести дела в клубе и разгребать горы бумаг, скапливавшихся на рабочем столе. Что, если бы он мог бы оставить шумный, суетный и целыми днями вот так беззаботно бродить по пляжу? Каково это – иметь возможность каждый день гулять по берегу океана и ценить самые простые радости, которые может предложить жизнь? В здесь этой суете выделялась молодая девушка, кормившая хлебом чаек. Она бросала куски каждый раз в новое место и смеялась, видя, как птицы бросались за добычей, отпихивая друг друга и издавая пронзительные крики. Одна чайка умудрилась подхватить кусок хлеба на лету и тут же рванулась за следующим, чем вызвала у девушки новый приступ звонкого смеха. Океан поет, зазывает своими шумными раскатистыми волнами. Такеру хочется нырнуть в него и превратиться в Посейдона, который живет в самых глубинах. Подниматься к кромке воды только во время шторма, чтоб отправлять в пучину моряков, или лунными ночами в лучах небесного светила. Отраженный свет - это ведь тоже свет, но почему он не ранит? Будь же проклят тот день, когда ради красивых видов, вдохновения  и сомнительной книжки, придется еще хоть раз рисковать своими нервами. Кажется, роковой ошибкой стало во время этого небольшого стихийного бедствия подойти к раздевалке. Перед глазами резко все начинает плыть, словно Такера засунули в центрифугу и начали подготовку к полету в космос. Нормальность этого утра не предполагала непредвиденного риска для ребенка, и пляж для Такера, в телефоне которого, как назло разрядился аккумулятор точно раздвоился, породив параллельные реальности. В одной из них обычные люди распивали бодрящие напитки, каждый свой, обмениваясь сдержанно-тёплыми репликами. В другой беззаботная мать малыша превращалась в проказу на теле безопасности остальных Острова, словно эти расслабленные, пляжные эпизоды жизни - временное помешательство, на которое не имеют постоянного права ни он, ни другие жители. Ноги совершенно не чувствуют опору. Даже схватившись за тумбочку, перед глазами продолжается калейдоскоп лиц и предметов. Людей вокруг было немало, но либо Такер со своим приматом в короне и колючей проволокой на спине выглядит совсем уж угрожающе, либо люди как и везде, не отличаются особой отзывчивостью. Руку помощи не предложил ни один, как и телефона. Просто легкое путешествие по пляжу в красивых локациях, готово превратиться в худший кошмар в его жизни. Лоб покрывается испариной, сердце стучит о ребра так, словно вот-вот проломит их. Впервые в жизни ему становится не по себе от того, что он не знает, где найти мать малыша. Он не понимал, что конкретно делать, словно находился в симуляции с двумя вариантами ответа, от которых зависела концовка сюжета. Надеяться на то, что ребенок откажется познакомиться с огненным муравьем, чья боль при укусе, как от огня, а яд может привести к смерти, не приходится. Он всё барахтался в социальной неловкости и, тем не менее, переступал через неё, во многом из злости на собственный страх, словно тот пытался диктовать условия: «Нет, тебе нельзя его просто взять, ты потеряешь свободу и станешь очередным удобрением полиции». Насколько обоснован был этот страх? Как и любой другой, возникающий вне ситуации прямой угрозы, он был иррационален, следовательно - глуп. Джерри схватил на руки ребенка. Он не мог привыкнуть к тому, что дети плачут так часто, но сейчас он точно моряк в океане, должен был не потерять голову при зове сирены. За стенками действительно кто-то мелодично захлебывается новой волной подпирающих стонов. Волны экстаза рождаются на чьих-то пальцах, сжимаются чьими-то мышцами на чьем-то  члене и выдавливают градиентный стон. Тихое и привычное мяуканье знакомое Джерри по своим девочкам, взрывается новым, несдержанным стоном.
-Мне нравится как ты это делаешь, - отрывисто вещает кто-то хриплым голосом, пока Джерри успокаивает плачущего малыша. Хочу. Больше, мой жеребчик - секс - это не вульгарная порнуха по ТВ и не нежная эротика из женских романов, это что-то среднее, балансирующее на грани. А уж на какую сторону перевернуться решает кто-то один или, может быть, оба. Ненависть Такера от выбора теми, кто сейчас в раздевалке этой самой стороны, эхом разносится вокруг. Руки уверенней держат малыша, а желание заставить  корчиться на песке от приступов невыносимой боли, от сильнейшего рычага локтя того, кто оставил на пляже ребенка без присмотра, все чаще посещает его. Мужчину одолевает гнев, бессильный, и от него он чувствует себя беспомощным и злится еще сильнее. Неимоверными усилиями ему удается сдержать себя и не разнести эту раздевалку. Он стучит с намерением попросить телефон. Крепко и уверенно, но это все идет в полный разрез с тем, как этот стук ощущается теми, кто внутри.
-Мне… - начал, было, говорить Огненноволосый, запинаясь. На самом деле, Джерри многое бы отдал, чтобы отмотать время назад. Наверное, никто так сильно не сомневается в собственных принятых решениях, как он. Вот и сейчас он только лишь скалится на их стоны про то, кто горячий и насколько глубже. Жеребчик? Еще какую хню ты придумаешь? Жеребчик еще не знает, что такое «горячо», даже не догадывается. Хватит устраивать цирк, сейчас люди сбегутся, а поверь, одна на редкость нервная личность уже рядом. Са!!! - замахивается Такер на стену и сейчас действительно жалеет, что держит ребенка, а под рукой нет ничего тяжелого. С другой стороны, возможно, смерть будет быстрая, и он почти согласен  пойти за белым флагом и попросить у кого-нибудь телефон позвонить Тее Моралез[/u][/url], если б не похабные фразочки в раздевалке, которые он уже терпеть не может. Да заели!!!! — закатывает он глаза, но не отрывает от раздевалки взгляда, потому что не знает чего ожидать, и потому что еще чуть-чуть и в глазах начнет темнеть от ярости. Не желая, чтобы это случилось, Джерри бьет кулаком по стенке, чтобы те двое наконец заткнулись.